Масштабная выставка в Новой Третьяковке рассказывает о русских художниках 1920-х – 1940-х, устремившихся на Восток. Одни нашли в Туркестане новый источник вдохновения, другие навсегда изменили лицо местного искусства.

Павел Кузнецов. «Мираж в степи» (1912)

Советское государство сознательно осваивало Восток, и все же многие художники оказались там по зову сердца. Для некоторых из них это стало выходом из творческого кризиса, как, например, для Павла Кузнецова. Мистик и символист, участник «Голубой розы», он быстро завоевал сердца зрителей. Но именно Туркестан, где Кузнецов впервые побывал накануне Первой мировой, совершил переворот в его сознании. Сюжеты, подсмотренные в Бухаре и Самарканде, идеально легли на его пронзительный голубой колорит. Неудивительно, что картина Кузнецова «Мираж в степи» открывает нынешнюю выставку. Впрочем, показан и пример его зрелых работ – картина «Сортировка хлопка» (1931), написанная в эпоху его последнего творческого взлета.

Александр Волков. «Гранатовая чайхана» (1924)

Важнейшая фигура «туркестанского авангарда», сын генерала военно-медицинской службы Александр Волков появился на свет в будущей Фергане, тогда небольшом поселке, и навсегда впитал дух Востока. В его творчестве находки авангарда переплетаются с традиционными мотивами. Яркий и экстравагантный, облаченный в неизменный плащ, он был прирожденным лидером и вместе с молодыми художниками, «бригадой Волкова», много ездил по Узбекистану – собирал материал для будущих картин. Его самая известная работа – «Гранатовая чайхана» (1924), в которой восточная образность – мотив чаепития – решена свежо и необычно, в духе кубофутуризма, с помощью «зарифмованных» треугольников.

Юлия Разумовская.«Бухара. Вечерний мотив» (1926)

Многие художники именно на Востоке могли дышать и творить свободно, однако, вернувшись домой, нередко ощущали гнет житейских обстоятельств. Нечто подобное случилось с Юлией Разумовской, выпускницей ВХУТЕМАСа. В 1925 году она побывала в Бухаре и Самарканде вместе с экспедицией по реставрации памятников архитектуры. Влюбившись в этот древний край, возвращалась сюда вновь и вновь. Кусочек восточной жизни, нетронутый современностью, запечатлен на картине «Бухара. Вечерний мотив». И хотя впоследствии в творчестве Разумовской было много разных сюжетов – индустриальные образы, пейзажи Северного Кавказа и даже Европы, которую ей удалось увидеть собственными глазами, – все равно древний Восток на ее картинах обладает каким-то особым очарованием.

Павел Беньков.«Девушка-хивинка» (1931)

Некоторые авторы, приехавшие на Восток, изменили лицо местного искусства. К их числу относится Павел Беньков – художник, писавший реалистические картины с ноткой импрессионизма. Выросший в Казани, друживший с Николаем Фешиным (оба преподавали в Казанском художественном училище), он в 1928 году впервые побывал в Бухаре, а в 1930-м навсегда перебрался в Самарканд. У Бенькова было множество последователей как в Казани, так и в Средней Азии. Картина «Девушка-хивинка», написанная в традиционном ключе, без авангардных экспериментов, отсылает к традициям передвижников. В том числе в плане образа: художник показывает зрителю новую женщину Востока, работающую и раскрепощенную, не закутанную в паранджу.

Сергей Герасимов.«Весна. Деревья в цвету. Самарканд» (1942)

События Великой Отечественной серьезно повлияли на жизнь страны, в том числе и Средней Азии. Туда вновь, как в 1920-е, хлынули потоки художников, теперь уже эвакуированных. Был среди них и «советский импрессионист» Сергей Герасимов. Успешный живописец, один из эталонных представителей соцреализма, он не забыл уроки Константина Коровина, у которого учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и с особой любовью писал свет и воздух. Тонкой лирикой проникнута и небольшая сценка из самаркандской жизни, причем центральное место занимает не женская фигурка, а пышное дерево с нежно-лиловыми цветами. Герасимов любил писать сирень, и не о доме ли и не о родных садах думал он, когда вглядывался в чужой расцветающий город?

Роберт Фальк. «Золотой пустырь. Самарканд» (1943)

Еще один художник, эвакуированный на Восток. Но если Сергей Герасимов был человеком системным, пусть и либеральных взглядов, то Роберт Фальк считался белой вороной. Лишь в 1937-м он вернулся из Парижа и не стремился стать частью художественного истеблишмента. Его жена Ангелина Щекин-Кротова вспоминала, что, оказавшись в Самарканде, Фальк долго не брался за живопись: много времени отнимало преподавание, да и с материалами было скудно. И лишь в 1943 году, наконец, выплеснул накопившиеся впечатления на холст. «Золотой пустырь. Самарканд» погружает зрителя в медитативное состояние: ты словно чувствуешь летний зной, плавишься от безжалостного солнца под синим небом и превращаешься в раскаленные камни, подобно маленькой фигурке, сливающейся с землей. Человек и природа, прошлое и настоящее – все пропущено через призму вечности, и бывший парижанин Фальк это тонко почувствовал и оценил.

Фото: пресс-служба, Vostock Photo